Последний бой на Балтике

         Казалось бы, война почти закончена, и можно уже выдохнуть. Но гитлеровцы не собираются в Европе сдавать свои позиции. Вблизи оккупированного острова Дании Борнхольм ведутся ещё бои в Балтийском море, Советская армия вынуждена атаковать. В первых числах мая получен приказ адмирала Трибуца о перебазировании части торпедных катеров бригады в Кольберг, оттуда они должны поддержать войска 1-го Белорусского фронта, которые вели бои на побережье Померанской бухты, также действовать против вражеских группировок, сосредоточенных на островах Рюген и Борнхольм. Сюда же направились пятнадцать бронекатеров и три дивизиона тральщиков. В своём письме вспоминает подробности командир торпедного катера старший лейтенант А.Н.Аксенов.

«По показаниям пленных и перебежчиков, солдаты потрепанных частей курляндской группировки, прижатых к морю, в значительной мере деморализованы. Высшие фашистские чины, спасая собственную шкуру, бегут на самолетах и кораблях, хотя им это далеко не всегда удается. Датский остров Борнхольм, расположенный в западной части Балтийского моря, стал в последние недели войны прибежищем для многих фашистских солдат и офицеров. По данным штаба Краснознаменного Балтийского флота, к началу мая 1945 года на Борнхольме находилось около 11–13 тысяч гитлеровцев, перебравшихся сюда главным образом из Померании. Возглавлял гарнизон острова командир корпуса генерал-лейтенант Вутман.  

Имея сведения, что противник пытается вывезти хотя бы часть гарнизона Борнхольма в западные порты Германии, наша бригада по приказанию командующего флотом сосредоточила в этом районе несколько отрядов торпедных катеров. Базируясь на Кольберге, они вели поиск в районе треугольника Свинемюнде — остров Рюген — остров Борнхольм. [277]  

5 мая войска 2-го Белорусского фронта овладели крупным портом и важной военно-морской базой противника Свинемюнде. На следующий день был занят остров Рюген. После этого основной задачей стало овладение Борнхольмом.  

7 мая командование флота направило по радио открытым текстом требование коменданту гарнизона острова о капитуляции. Ответа не последовало. Тогда, заблаговременно предупредив жителей, по острову нанесла мощные бомбо-штурмовые удары флотская авиация (за один день 8 мая балтийские летчики совершили 600 боевых вылетов).  

Перед торпедными катерами бригады была поставлена задача обеспечить высадку десанта на остров Борнхольм  с тем, чтобы принудить к капитуляции его гарнизон, взять под свою охрану плавсредства и все сооружения порта Ренне. По рекомендации штаба бригады практическое осуществление этой задачи было возложено на командира дивизиона капитана 3 ранга Е. В. Осецкого.  

Эту операцию подробно описал сам Евгений Вячеславович Осецкий — ныне капитан 1 ранга запаса.  

«...8 мая все торпедные катера, стоявшие в Кольберге, находились в боевой готовности номер один, но в море не выходили. Около 18 часов меня вызвал к себе командир Кольбергской военно-морской базы капитан 1 ранга Е. В. Гуськов и передал приказание: на рассвете 9 мая высадить морской десант на остров Борнхольм, в порт Ренне».  

«В 6 часов 15 минут 9 мая шесть торпедных катеров, приняв на борт десант, вышли в море, взяв курс на остров Борнхольм.  

Примерно на полпути у нас нарушилась связь с истребителями прикрытия. А они спустя некоторое время начали вдруг проделывать замысловатые горки, виражи. Мы поначалу никак не могли понять, что все это означало. Потом кто-то из находившихся на мостике офицеров высказал предположение: уж не обнаружили ли они что-нибудь? Я попробовал на всякий случай еще раз вызвать самолеты по радио и попросил командира ведущего истребителя в случае, если обнаружены какие-то цели, показать направление на них, как мы об этом ранее договаривались. И вот удача!.. Оказывается, приемник на самолете работал. Истребители зашли нам в корму. Прошли над нами, а потом сделали резкий разворот вправо.  

Теперь все было ясно.  Мы легли на новый курс. Вскоре были обнаружены быстроходная десантная баржа и шесть рыбацких мотоботов, битком набитых фашистскими солдатами и офицерами. Наши катера разошлись и звеньями с трех направлений пошли в атаку. Но на мачте БДБ заполоскалась по ветру поднятая на фалах простыня — флаг довольно красноречивый. Один из катеров ошвартовался к ее борту. Майору — старшему из немецких офицеров — было сказано, что баржа и мотоботы будут отведены в Кольберг. В случае какой-либо провокации на любом из судов, оно будет немедленно потоплено. И [279] весь караван с сотнями пленных в сопровождении торпедного катера, с которого были сняты десантники, отправился к нашему берегу. Возглавил эту армаду командир отряда катеров Герой Советского Союза капитан 3 ранга В. И. Тихонов. Довел он суда до Кольберга без каких-либо происшествий.  А пять остальных катеров продолжали путь к Борнхольму. Около 11 часов попали в полосу тумана. Хотя задержка была очень нежелательна, но пришлось все же остановиться — видимость сократилась до 8–10 метров. Легли в дрейф.  

Минут через сорок туман стал рассеиваться. Двинулись, идя по счислению (с этим, надо сказать, отлично справился штурман дивизиона капитан-лейтенант И. Н. Ратьков). Вскоре перед нами открылась панорама южного берега острова. Увеличив скорость, мы направились к входу в порт. Два звена катеров — старшего лейтенанта Пьянова и лейтенанта Воскресенского — получили приказание прорваться в бухту и ошвартоваться у стенки.  

Когда мы приблизились к берегу, то увидели, что все возвышенности, окружавшие бухту, усеяны толпами гитлеровцев. Их тут было несколько тысяч, а наш десант, как я уже говорил, не насчитывал и полутораста человек...  

Миновав входные ворота порта, катера Пьянова и Воскресенского ошвартовались в назначенных им местах. Причем звено старшего лейтенанта Пьянова встало к борту баржи. В ее трюме оказались согнанные со всего острова русские — мужчины и женщины, в свое время насильственно привезенные на остров из оккупированных врагом областей Украины, Белоруссии и других мест. Как потом было установлено, гитлеровцы готовились вывести эту баржу в море и затопить вместе с находившимися на ней людьми. Только приход наших катеров не дал возможности фашистам осуществить это очередное злодеяние.  

Вслед за двумя первыми звеньями катеров вошел в порт и ошвартовался у пирса наш головной катер, который вел лейтенант Троненко.  

Через несколько минут на причале появилась автомашина, накрытая полотнищем с большим красным крестом. Вышедший из нее пожилой человек представился [280] как датский губернатор острова. С ним был переводчик и еще один датчанин — командир борнхольмского отряда Сопротивления. Командир отряда, насчитывавшего, по его словам, около двухсот человек, заверил, что с его стороны нам будет оказана необходимая помощь. Для начала мы попросили выделить в распоряжение советского коменданта острова людей, хорошо знающих расположение главных немецких оборонительных объектов.  

Вслед за этим в порту появился немецкий майор — адъютант коменданта борнхольмского гарнизона генерал-лейтенанта Вутмана. Коверкая, но все же довольно понятно произнося русские слова, этот тип довольно нахально заявил, что если через двадцать минут наши торпедные катера не покинут порта, они будут расстреляны. Капитан 2 ранга Шевцов спокойно ответил, что условия будем ставить мы, а не гитлеровцы. Их время кончилось, В случае же какой-либо провокации сюда тотчас будет вызвана наша авиация, и тогда немцы пусть пеняют на себя. Барражировавшие в это время над Борнхольмом наши истребители наглядно свидетельствовали, что это предупреждение — не пустые слова.  

Адъютанту было заявлено, что никакие переговоры вестись не будут. Спасти немцев может только полная капитуляция.  

Вечером мы двумя катерами вышли в Кольберг, оставив в Ренне звено лейтенанта Воскресенского. Вскоре к осту от Борнхольма был обнаружен немецкий транспорт, шедший в сопровождении четырех стотонных торпедных катеров. Мы связались по радио с Воскресенским, принявшим на себя обязанности старшего морского начальника Борнхольма, и передали указание завернуть этот транспорт в Ренне, а в случае неподчинения — торпедировать».

* * *  

«Спустя уже много лет после окончания войны мне удалось разыскать в Керчи участника того последнего морского боя на Балтике, о котором говорил Е. В. Осецкий, капитан-лейтенанта запаса Николая Дмитриевича Воскресенского. Привожу его письмо:  

«...Получив тогда, 9 мая 1945 года, сообщение командира дивизиона о немецком транспорте, я сыграл боевую тревогу и, вместе с катером лейтенанта Моловствова, вышел из Ренне в пролив.  

Отыскав транспорт и сблизившись с ним, легли на параллельный курс в дистанции не более одного кабельтова. По международному своду сигналов я передал на транспорт приказание застопорить ход. Немцы делали вид, что поднятого нами сигнала не понимают, и хода не стопорили. Пришлось дать очередь из пулемета по носу судна. После этого транспорт остановился. Остановились и сопровождавшие его немецкие торпедные катера. Я подошел чуть ли не к самому борту транспорта и приказал капитану следовать в порт Ренне. Транспорт стал было разворачиваться в сторону Борнхольма. Но в это время к северу от нас показался еще один большой конвой. От него отделились семь торпедных катеров и направились в нашу сторону.  

Увидев подходившее подкрепление, транспорт снова лег на прежний курс. Мне не хотелось использовать оружие — война-то ведь, по существу, закончилась, и лишние жертвы ничем, казалось бы, не оправдывались, — и я предпринял еще одну попытку образумить капитана немецкого транспорта. Он был предупрежден, что в случае неисполнения нашего приказа судно будет торпедировано. Однако эта наша гуманность по отношению к побежденному противнику дорого нам обошлась. Пока велись переговоры, четыре немецких катера заняли позицию между нами и транспортом, а семь подходивших вражеских катеров открыли огонь…  

В это время на выручку к нам подоспели штурмовики.  Вначале летчики никак не могли разобраться, где среди маневрирующих и ведущих огонь катеров свои, а где чужие. Я передал им по радио: «Я самый маленький. Бейте всех больших!» И наши штурмовики рассчитались с гитлеровцами за все. Транспорт и восемь из одиннадцати катеров противника были потоплены. Остальные удрали. Но недалеко. Подходили все новые и новые группы самолетов. Летчики потом сообщили, что будто бы один из немецких катеров потопили и мы. Но я этого утверждать не могу...»  

Да, если враг не сдается — его уничтожают!  

Вернувшись в порт Ренне, лейтенант Воскресенский, несмотря на серьезное ранение, остался на катере, а боцман был направлен в датский госпиталь. Там ему сделали операцию. Однако от большой потери крови старшина 1-й статьи Приходько скончался. Со всеми воинскими почестями его похоронили близ маяка в Кольберге.  

Оставшиеся на Борнхольме десантники, во главе с майором П. И. Антонюком, не только удерживали в своих руках порт Ренне, но к вечеру 9 мая захватили также телеграфно-телефонную станцию, аэродром и другие важные объекты. Над островом все время барражировали наши самолеты. Немецкий гарнизон вел себя тихо. 10 мая в порт прибыл на катере командир советской дивизии полковник Коротков. Вутман отдал приказ о капитуляции гарнизона. В тот же день торпедные катера В. М. Старостина доставили на остров 600 пехотинцев. [283] Потом количество наших войск все время наращивалось.  

Последняя крупная немецко-фашистская группировка на Южной Балтике была разоружена и пленена.  

Интересная деталь: гитлеровцы так надоели датчанам — жителям Борнхольма, — что около ста частных судовладельцев по собственной инициативе предоставили в распоряжение нашего командования свои шхуны и мотоботы, лишь бы только как можно скорее перевезти пленных с острова на материк, чем мы не преминули воспользоваться».